Непал и темная сторона суррогатного материнства

Единственный истинный экзамен для тех, кто называет себя правозащитниками, заключается не в их отношении к тем, кто на них похож, а в помощи тем, кто не только не похож на них, но чьи интересы противоречат их интересам. Такой экзамен гораздо труднее выдержать, поэтому он очень важен, именно он раскрывает истину и показывает, когда все разговоры о защите прав человека — пустая болтовня, а когда человек действительно верит в какие-то ценности и готов заплатить цену, чтобы доказать это. Таким экзаменом стало землетрясение в Непале, показавшее темную сторону индустрии суррогатного материнства. Выдержали ли этот экзамен представители ЛГБТ-общины, обычно называющие себя борцами за права человека? Так как любая критика суррогатного материнства, совершаемого не из альтруистических соображений, моментально заглушается обвинениями в гомофобии, то на представленные факты тоже мало кто обращает внимание. В последние годы правозащитные организации в Азии собрали множество информации по этому поводу. Материалы, собранные такими организациями, как индийская Sama (организация за равноправие женщин), доказывают, что те, кто говорят, будто суррогатное материнство относится к свободе выбора и к праву женщины поступать со своим телом по своему желанию, цинично врут. Драконовские контракты запрещают женщине заниматься сексом со своим партнером во время беременности, ограничивает их свободу передвижения, предписывает заранее определенные медицинские решения, исходя из блага ребенка, а не женщины (кесарево сечение, гормонотерапия и так далее), и превращают их в ходячие инкубаторы. Сторонники суррогатного материнства утверждают, что речь идет о свободном выборе, так как женщины подписывают контракт. Но они при этом забывают, что большинство этих женщин не знают английского языка или вообще неграмотны, а «переводчики» получают зарплату от агентства суррогатного материнства. За все восемь лет моей работы в организации «Тевель бе-Цедек» (תבל בצדק , «Справедливый мир») я ни разу не встречал ни в Индии, ни в Непале ни одну суррогатную мать, которая знала бы английский язык на минимально необходимом уровне. Так что подпись под контрактом — это всего лишь формальность, и она не снимает со второй стороны моральную ответственность. Утверждение о том, что деньги, которые получит суррогатная мать, изменят ее жизнь к лучшему, тоже далеко не всегда верно. Средняя сумма составляет пять тысяч долларов, и такие деньги ничего не могут изменить даже в Азии. Вдобавок, многие женщины сообщали, что получили только четверть обещанной суммы. В апреле, незадолго до землетрясения, я встретил в Катманду мужчину и женщину, ждавших, когда суррогатная мать родит им ребенка. Они сказали, что им посоветовали «сохранять эмоциональную дистанцию» от этой женщины, чтобы избежать проблем в будущем. В таком случае откуда они могут знать, что эту суррогатную мать не эксплуатируют ради удовлетворения их законного желания иметь ребенка? Коррупция, господствующая в Непале, позволяет дельцам принуждать женщин к этому без всяких проблем. Те, кто хочет убедиться в том, что все проходит в законном порядке, обязаны поддерживать прямую связь с суррогатной матерью через независимого переводчика, а не предоставленного агентством. Разбирая жалобы, полученные нашей организацией из Непала, мы выяснили к своему стыду, что большинство израильских пар не поддерживали никакой связи с суррогатной матерью. Некоторые из них не знали даже, получила ли она все причитающиеся деньги. Легко закрывать глаза на эксплуатацию, осуществляемую в ваших интересах, особенно когда это явление поддерживают лидеры вашей общины. Но настоящие сторонники соблюдения прав человека не могут позволить себе подобное поведение. Источник: http://inosmi.ru